2 октября 2016 г. на сцене «Балтийского дома», в честь XXVI Международного театрального фестиваля был представлен спектакль по пьесе «Вишневый сад». Классическое прочтение сюжета не помешало режиссеру Андрею Кончаловскому показать, что и без использования новых форм можно играть не по правилам, удерживая внимание зрителя деталями и эмоциями.
Темноту зрительного зала прорезают лучи прожектора, раздается звук, будто бы перо, спотыкаясь, царапает бумагу, и на экране буква за буквой выводится надпись: «Вышла у меня не драма, а комедия, местами даже фарс…» На протяжении всего спектакля паузы заполняются таким видеорядом и зрители читают отрывки из дневников писателя, узнают многое из его жизни, узнают о том, как хотелось ему, уже смертельно больному, попрощаться с жизнью весело.
«»Вишнёвый сад» – это очередная попытка максимально приблизиться к восприятию Чеховым своих героев», – признаётся режиссер Андрей Кончаловский.
На сцене сменяют друг друга действующие лица, о характере каждого говорит его костюм. Восторженная Аня, которая, по возвращении в родное имение, с подробностями рассказывает сестре Варе «всё-всё», сидит на диване в одной туфле и беленьком платье. Юлии Хлыниной удалось сделать эту героиню запоминающейся. Невольно сравниваешь семнадцатилетнюю Аню с ребёнком, ведь даже подушку она укачивает, словно плюшевого мишку. Леонид Гаев (чью роль исполнил Александр Домогаров) ходит кругами, беззаботно размахивая тростью-кием, – он одевается почти по-щегольски. Любовь Андреевна Раневская (Юлия Высоцкая) то и дело меняет наряды. А вот серьёзность и взрослость Вари (Галина Боб) подчёркивает скромное, «монашеское» одеяние. Да и вообще, художники по костюмам и свету (Тамара Эшба и Сандро Сусси), равно как и декоратор (Рушан Исмагилов), сделали всё, чтобы спектакль смотрелся легко. Костюмы, сценическое оформление выдержаны в тёплых, приятных глазу тонах, на сцене – постоянное движение, что позволяет погрузиться в «классическую» историю целиком и посмотреть на «Вишневый сад» с другой стороны.
Здорово, что качества, присущие героям чеховской пьесы, сохранены и в постановке, да и сама история о пришествии новой эпохи показана со стороны человека. Андрей Кончаловский будто стремится доказать нам, что и Лопахин, и Фирс, и Варя – все они в первую очередь люди со своими страстями и характером. Если зрители и вспоминают о том, что порывистый и смешной Петя Трофимов высказывает революционные идеи и заявляет, что он «выше любви», то быстро переключаются на то, что «вечный студент» страстно влюблён; если зрители видят благородство Ермолая Лопахина, то тут же отмечают и то, что покупка имения действительно становится для него переломным моментом в жизни. Невольно привлекает внимание актёрская игра Виталия Кищенко – он замечательно передал характер и эмоции купца, который хотя и жалеет Раневскую, но пляшет после совершения сделки, словно пьяный, – от счастья.
Актёры ведут себя в спектакле непринужденно, не играют с надрывом, не заламывают рук, а просто проживают отрывок жизни – той жизни, где нет места неестественным эмоциям. Зрителей словно переносит на два с половиной часа в «ту» эпоху. Посреди сцены играет граммофон, серьёзные разговоры сопровождает музыка Сергея Рахманинова, а видеоряд даёт возможность приблизиться к чеховскому пониманию этой «драмокомедии».
Однако современная трактовка, хотя и заявленная как «классическая», редко обходится без новшеств. Так, рядом с Любовью Андреевной Раневской то и дело появляется Воспоминание – призрак матери, увиденной посреди старого сада. У Антона Павловича о призраке упоминается вскользь, как доказательство излишней мнительности Раневской. Радует, что интересная деталь, которую позволил себе добавить Андрей Кончаловский, не отпугивает, а скорее заставляет задуматься.
Вспыхивает свет, актёры театра имени Моссовета несколько раз возвращаются на поклон. Уже на выходе из зала пожилой мужчина в шерстяном коричневом пиджаке грустно произносит: «Хорошо! Но эту пьесу все как хотят, так и понимают. Вот загадка».
Ольга Минеева