«Что вы любите больше – искусство или деньги?» — этим вопросом начинается моноспектакль Александра Худякова «Мамон. Ценность, взятая в залог». Премьера состоялась 10 апреля на сцене музея Ф.М. Достоевского. Считаете, что ответ прост?
В основе постановки – повесть Николая Васильевича Гоголя «Портрет» из цикла «Петербургские повести». Авторы спектакля выстраивают последовательность событий, отличную от оригинала: по их задумке зритель сперва должен попасть на аукцион, а уж затем — узнать историю художника Чарткова. Александр Худяков (и режиссер, и исполнитель Единой роли) ловко жонглирует образами, представая то харизматичным лицитатором, то самим Чартковым. Сценическая интерпретация произведения уводит мистику на дальний план, уступая авансцену мотиву обмана. Герой повествования – Чартков – обманывает окружающих, заставляя безоговорочно поверить их в свою гениальность, но в то же время обманывается сам, считая, что счастье – в быстрой славе и легких деньгах.
Как и у Николая Васильевича, речь в спектакле ведется об истинном искусстве и тех «произведениях», что создаются на потребу толпе. О вечном и модном. О том, что как «гений и злодейство – две вещи несовместные», так несовместны и чистое искусство с погоней за наживой. О двух путях, что неизменно открываются перед художником: пестовать свой талант или желать скорейшего всеобщего признания.
В спектакле нет полутонов, здесь только черное и белое, только «да» и «нет». Показательным в этом отношении становится неожиданное решение: гоголевский ростовщик обретает имя – Мамон. «Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и маммоне». (Новый Завет: Евангелие от Матфея 6:24). Искусство, подлинное искусство, возводится, таким образом, в ранг божества, и история о портрете Психеи, который Чартков продает двум заезжим дамам под видом портрета одной из них, в данном ключе звучит еще более пронзительно.
Обязанность рассказчика в спектакле ложится на аукциониста, чей образ отсылает к герою картины Рене Магритта «Сын человеческий». Картина присутствует на сцене еще до начала действия. Её герой, как замечал художник, — бизнесмен, чья суть остается сутью сына Адама, и все искушения современного мира ему не чужды. Так и выходит, что этот бизнесмен начинает торги, представляя зрителю шедевры: картины современных художников, которые, как выясняется, уходят из-под молотка за бешеные деньги. Но есть ли в сих творениях настоящая художественная ценность? И чем привлекательны они для покупателя на самом деле?
Что касается зрелищности и увлекательности, то спектакль, кажется, ими перенасыщен. Здесь нашлось место и для мультимедиа – на огромном экране транслируется анимационная версия истории ростовщика, тот же экран воссоздает декорацию комнаты Чарткова, демонстрирует нарезку из фильмов о Дракуле. На помощь авторам в расстановке доходчивых смысловых акцентов приходит клишированное уже звуковое решение — «Money» группы Рink Floyd. Не обходят стороной создатели и интерактив. В общем, заскучать зрителю точно не дадут. Но такой намеренный (хочется думать) перебор с эффектами и оформлением наталкивает на мысль о карикатуре на стремление многих современных спектаклей «продать себя подороже».
Словом, всеми правдами и неправдами авторы спектакля толкают зрителей к размышлению на тему: что же мы, в самом деле, ценим больше – искусство или его иллюзию? Не подкупает ли нас дороговизна и спрос даже в сфере творчества?
Текст: Елена Чернакова
Фото: Александр Коптяев