Очень часто режиссеров и театральных постановщиков винят в том, что за основу своих творений они берут избитые временем произведения. Что может стать альтернативой классическим сюжетам и как драматургия современности развивается сегодня? Об этом можно узнать, побывав на спектакле «Июль», открывающем мини-фестиваль ретроспективы режиссера Дмитрия Волкострелова в Арт-галерее Anna Nova.
Чтобы обратить внимание на себя и свое детище, режиссеры не редко прибегают к некоторым ухищрениям и разнообразным постановочным приемам, однако бывают случаи, когда само содержание той или иной пьесы уже скандально и стоит его только представить вниманию публики, как сразу мнения разделятся как минимум на два. Именно так произошло с постановкой пьесы «Июль» русского драматурга нового поколения Ивана Вырыпаева. Иван Вырыпаев отечественный драматург, получивший большую известность, как в России, так и во многих других странах: Чехии, Германии, Польше, Болгарии. Его творчество распространяется не только на театр, он сам стал автором и одновременно режиссером фильма «Эйфория», который был номинирован на нескольких международных премиях и в том числе на русском кинофестивале «Кинотавр» в 2006 году, где Иван Вырыпаев был награжден специальной премией жюри.
Спектакль «Июль» в свое время был поставлен в Москве режиссером Виктором Рыжаковым с Полиной Агуреевой в главной роли и сыскал большой успех среди критиков. Но сегодня «Июль» предстает перед нами в постановке другого, не мене талантливого режиссера Дмитрия Волкострелова, руководителя «Театра post», который отличается от других театров тем, что в «Театре post» ставятся лишь произведения нового поколения, при чем в основном отечественного происхождения. Работы «Театра post» ориентированы на postумы и postкультуру, скорее всего приставка «post» подразумевает постперестроечное пространство, но что бы там ни было, очевидно, что пьеса, режиссер и исполнители что называется нашли друг друга. Неоднозначная постановка Волкострелова стала лауреатом премии «Прорыв-2011» в номинации «Лучший молодой режиссер» и «Лучшая актриса». Современная драматургия на сцене современного театра, создатели которого заостряют внимание на «новом театральном языке» и новой форме театральной постановки. Посмотрим, что из этого получилось.
Сама пьеса «Июль» необычайно трудна для восприятия, а все потому, что эта история поведает вам о том, как один престарелый мужичок, ставший свидетелем пожара собственного дома и всего имущества, а в том числе и двух собак, вдруг становится настоящим психопатом и превращается в маньяка-каннибала. Его чудовищные преступления описываются самым неожиданным образом. Изначально спектакль обозначен как текст для исполнения. Удивительно, но тот самый текст, повествующий об изощренных убийствах, читается миловидной девушкой, актрисой Анной Старостиной, и здесь вырисовывается первое несоответствие всего происходящего. Как эта девушка может быть причастна к жизни этого грешного, беспробудно помешавшегося старичка?
Никаких подсказок, такое впечатление, что зрителей погрузили в белый, временами прозрачный вакуум, на сцене ничего, кроме стула и бутылки воды, а от произнесенных со сцены слов и складывающихся образов, временами темнеет в глазах и создается впечатление, что это все шутка, а спектакль посвящен розовым слонам и радужным единорогам. Экранный проектор, появившейся так же на белом фоне выполняет функцию эхо, прочтенного текста актрисы, иногда на нем появляются ремарки, дающие ход действию.
Помимо того отвращения, которое возникает на протяжении первых пятнадцати минут появляется так же и интерес к самой сюжетной линии, без этого никак, мало ли что там происходит, нынешнее искушенное поколение должно бы привыкнуть к тому, что в этом мире, возможно практически все, и многие из этих вопиющих страстей уже давно случились по-настоящему, а многое демонстрируется в пресловутых сериалах про хороших и плохих парней. Но это все неважно, интересна та подача и то отношение главной героини с текстом. Стоит отметить, что вначале она нарочно ускорила темп прочтения, не выказывая тем самым особого влечения к тексту, допуская некую отрешенность от тех действий, которые описываются в тексте. Однако спустя время в ее интонациях начали прослеживаться некие эмоции, а во второй части спектакля она и вовсе будто стала пропускать все через себя. Зритель тоже заметно приободрился, почувствовав интригу, заключенную в таких несопоставимых вещах: исповеди маньяка в лице невинной девушки.
Ко всему прочему, сам текст был разбавлен нецензурными выражениями, иногда внутри него как бы переплетались мысли и отдельные, ничего не обозначающие слова, вдруг приобретали особенный какой-то инородный смысл. Это странно, но в то же время заслуживает некоторого внимания. Таким образом, к контексту спектакля эти отдельно взятые образы не должны иметь абсолютно никакого значения, но вот еще один парадокс – ВСЕ это части одного целого. И то, что меда не бывает в июле и то, что Жанна из детства М. вдруг приходит к душевно больному, и они катаются на льду, и многое другое, что в отдельности звучит адекватно, здесь приобретает иную форму.
Сам герой, маньяк-убийца, которого мы познаем из его собственного жизнеописания, по сути не такой уж плохой человек, если не брать в голову, что он убил и расчленил священника, съел бомжа, а потом и его собаку, а теперь помышляет о том, как бы съесть медсестру из дурдома, так похожую на его первую любовь Жанну из детства М. со странными ногами. Невообразимо, но он еще умудряется шутить, передавая свой текст посредством, как выясняется той самой медсестры, которую он собрался сожрать исключительно из большой любви к ней. Конечно, все это имеет немного гротескный характер и завуалировав самые страшные человеческие пороки в страданиях умалишенного мужчины автор, наверняка хотел сказать больше, чем было услышано. Здесь невольно возникают ассоциации со страдальцем Раскольниковым и еще некоторыми антигероями Ф.М. Достоевского.
Противоречивые чувства, полученные благодаря спектаклю «Июль» однозначно возникли как минимум у половины присутствующих зрителей. Это интересно, завораживающе, ново, но, увы, временами действие вызывает настоящий ужас и омерзительное презрение к тому, что говорится со сцены. Наверно, именно такого эффекта и добивался автор, а вместе с ним и режиссер постановки Дмитрий Волкострелов. Зато безразличием здесь и не пахнет, определенные эмоции еще долгое время будут складывать этот кровавый пазл и возможно кто-то и доберется до самой сути.
Текст: Алла Козбаненко
Фото предоставлены «Театром Post»