6 февраля в рамках XIII Театрального фестиваля «Пять вечеров» им. А. Володина прошёл спектакль «Дядя Ваня» режиссёра Михаила Бычкова. Чеховская пьеса приехала к нам в постановке Воронежского Камерного театра.
«Мне понятна твоя вековая печаль…Беловежская пуща-а-а…Беловежская пуща…» – разливается тонкий, звонкий девичий голосок. Деревянные нары-кровати, белые подушки: на втором ярусе, подхватив себя под колени, сидит Соня (Татьяна Бабенкова). Она тоскливо поёт, будто не замечая других жителей усадьбы, которые так же тоскливо скитаются по комнатам. За домом виднеется лось, скрывающийся в зелёной чаще, словно воспоминание о свежей, живой жизни.
Деревенский дом явно не достроен: тут и там торчат высокие балки, минимум мебели и других предметов быта, нары-кровати завалены подушками. Все вокруг жёлто-деревянное, казалось, по залу разносится запах свежеспиленной древесины. В усадьбе: дачно-сонное царство, его жители изнемогают от скуки. А ведь так было не всегда… Пока в доме живут Серебряков (Юрий Овчинников) и его жена Елена (Надежда Азоркина-Васильева) всё будто забыли, что такое работать. Профессор мучает окружающих своими капризами, приступами то ли ревматизма, то ли подагры. Врач Астров (Андрей Новиков), проскакавший сломя голову тридцать вёрст, не может сладить с больным – он не слушает советов «юродивого».
Герои то и дело беседуют за общим столом, вокруг них бегает старая няня Марина (Татьяна Чернявская), подносит то водочки, то хлебушка, а порой и сама «поддерживает» беседу. Всё у них довольно просто, по-деревенски: закуски, домашняя обстановка, внешний вид самих жителей. Единственное яркое пятно – это красавица Елена, явно не вписывающаяся в атмосферу скромной дачи. На ней то блестящая шубка, то лёгкий шёлковый халатик; яркие туфли-лодочки, всегда безупречно уложенные беленькие локоны. Изящная дама мешала серой мышке Соне, которая влюблена в Астрова, игнорирующего её вздохи, дрожащий голос, розовеющие щёки. Девушки долго не общались друг с другом, и вот: Елена готова помириться. Забавная картина: та же водочка, героини хихикают, как маленькие девочки, Елена, возвышающаяся на каблуках, тянется обнять низенькую Соню.
Примирение не помогло Соне привлечь внимание Астрова, хоть Елена и попыталась с ним поговорить, эффект обратный – он ещё больше увлёкся ею.
Елена пробуждает в мужчинах новые чувства: Астрову кажется, что он снова способен любить, дядя Ваня (Камиль Тукаев) осознает, что самое прекрасное время уже позади, он потерял силы, молодость, прожил, обеспечивая профессора, который ему противен. Красота пропадает напрасно – все так и норовят отстранить молодую красавицу от старого избалованного профессора, её законного мужа. Дядя Ваня излишне любезничает с ней, Астров же бросается в ноги, умоляя о встрече, Соня заводит откровенный разговор: «Скажи по совести, как друг…Ты счастлива?» – на что Елена кратко ответила: «Нет».
Искренность героев пьесы передана в постановке живой игрой актёров: настроение их бесед, ссор, личных рассуждений окрашено, скорее, не словами, а мимикой, жестами, интонацией.
Постановка лёгкая, бытовая, уютная, всё в ней максимально просто и приятно: от простых деревянных табуреток до тихих мелодий, играющих на фоне. «Сцены из деревенской жизни» – это живые эмоции, действия. Заглянем в финальные сцены: дядя сидит на полу, обнимая любимую племянницу, единственную поддержку. Его мягкое жилистое лицо покраснело от слёз. И вот последней каплей терпения стал проект Серебрякова о продаже усадьбы. Разворачиваются целые баталии: словестные и физические. Оглушающий хлопок, первый, второй… Дядя Ваня не попадает в профессора. Темнота, крики, пальба… Елена слёзно умоляет мужа уехать, извиваясь в истерике на кровати: «Увезите, убейте, но я не могу здесь оставаться…». Соня сидит, покачиваясь, её стеклянный взгляд неподвижен, снова ангельский голосок запел: «Мне известна твоя-я-я вековая печа-а-аль…»… За окном – целое стадо деревянных лосей с пустыми вырезанными глазами. Уходит живое, настоящее. Давно заметил Астров, что «земля становится всё беднее и безобразнее». Лось и зелёная лужайка исчезли давно, теперь только фанерное, безликое стадо.
Отъезд профессора с женой одновременно и радостен, и печален. Всё жители усадьбы собирают в дорогу подушки, которые долгое время притягивали их головы, не давая работать. Наконец-то они больше не будут валяться до полудня, не будут по ночам слушать стоны профессора. В то время в другой комнате Астров прощается с Еленой: она дрожит, как лист, укорачивается от тянущихся к её волосам поцелуев. Зажмуренные глаза, натянутые вниз уголки губ и без остановки содрогающаяся грудь: её волнение говорит о том, что она была бы счастлива принять нежность врача. Вместо горячих объятий и нежных слов она берёт на память его карандаш и признается: «Я даже увлеклась вами немножко». Астров тоже собирается покинуть поместье, может на месяц, а может и навсегда. Соня молчаливо выдержала его отъезд, после чего девушка включила песню Красной шапочки, сорвала с головы «маман» красный берет и пустилась в пляс. «Мы отдохнём!» — кричит она, судорожно рассекая воздух руками и ногами. «Мы, дядя Ваня, будем жить!».
«Дядя Ваня» в постановке Воронежского театра интересен своей простотой и в то же время глубиной мысли, которую вложил автор пьесы. Понять рассуждения деревенских героев несложно, они говорят всё, что думают. Тема увядающей природы раскрыта через образы лосей, время от времени появляющихся за окном: то он один, живой и яркий, затем подходит фанерный лось, за ним ещё и ещё… И выглядят они довольно устрашающе…
Текст: Анастасия Семенова
Фото предоставлены Воронежским камерным театром